по случаю дня святого Зосимы публикуем рассказ Герарда Реве
БЛАГОДАРНЫЙ СЛОН
Однажды слон сделал одному человеку очень доброе дело. А этот человек потом стал выступать в цирке. Слон всегда садился на самом верху, на самых дешевых местах. Я говорю «местах», потому что ему нужно было три места, ведь он был такой большой и такой тяжелый. Места эти были постоянные. Поэтому он должен был всегда покупать дешевые места, потому что ему нужны были три сиденья, для всей его туши.
Человек, который выступал в этом цирке, заметил слона, сидящего в самом верхнем, самом дешевом ряду, и, конечно же, сразу его узнал, потому что слон когда-то сделал ему доброе дело. Он поднялся наверх и перетащил слона в самый низ, и усадил его в дорогую ложу. Но под слоновьей тяжестью сиденье ложи провалилось. Цирковое начальство пожелало, чтобы ущерб был оплачен. «Ничего страшного, – сказал слон, – запишите на мой счет». Но цирковое начальство этого не пожелало. Оно пожелало, чтобы за слона заплатил человек, которому слон однажды сделал очень доброе дело. Слон сказал: «Это по справедливости, так что теперь твоя очередь».
Но человек, который выступал в цирке, был очень беден. Поэтому он в цирке и выступал. Цирковое же начальство не унималось, наседало на него и напирало со всех сторон. Тогда слон сказал: «Ну ладно, вы за это поплатитесь». И он, как настоящий дебошир и буян, принялся так колотить своим хоботом, что бог не приведи. Всё он переколотил: барабаны, обручи, все красивые разноцветные фейерверки, всё разлетелось вдребезги. Огромные, высотой с многоэтажный дом, коробки с обувью тоже полетели вверх, как солома. Были еще высокие стопки календарей. «Какие календари, никаких календарей, – завопил слон, – у нас каждый день воскресенье». Изорванные на тысячи клочков календари взмыли в воздух. Толпы людей с криками стали удирать. И правильно, потому что слон выдернул все колышки цирковой палатки и съел их, хотя в основном питался целебными травами. Цирковая палатка обрушилась. Виднелись только очертания тел и голов под парусиной, и слышались пронзительные вопли и стоны да грохот ударов слона, который продолжал весьма основательно крушить и метать.
Слона рассердить не так-то просто, однако если уж удалось, потом не жалуйся. Просто сердце радовалось смотреть, как мощное животное крушит всё подряд. Наконец, слон забрался на кучу обломков цирковой палатки. Но вразумить цирковое начальство так и не удалось, и оно потребовало еще больше денег. Человек, которому слон когда-то сделал очень доброе дело, был мертв, потому что на него рухнула подпорка палатки. «Он пил, и был слабым существом, – сказал слон, – но кто мы такие, чтобы судить. Я оплакиваю его как брата». Он оделся в полутраур. И сказал: «Мы были разные, но то, что связывало нас, было больше того, что нас разъединяло».
Цирк потом отстроили заново. Слон всегда ходил туда, забронировав для себя три места на самом верху. Цирковое начальство, конечно, сперва спросило у него: «А ты, часом, не тот ли самый слон, который однажды сделал одному человеку очень доброе дело?»
«Ни в коем случае, – отвечал слон, – зачем мне это надо, я научился на горьком опыте. И кстати, тот человек уже давно умер».
перевод Ольги Гришиной
